некоммерческий независимый интернет-проект
УДМУРТОЛОГИЯ
удмуртский научно-культурный информационный портал
главная страница
новости портала
поиск

наши проекты

Изучение
удмуртского языка


Удмуртские шрифты и раскладки

Первый
удмуртский
форум


Каталог
удмуртских
сайтов


Удмуртский национальный интернет

Научная
библиотека


Геральдика
Удмуртии


Сайт Дениса
Сахарных


обратная связь
благодарности

дружественные
проекты

Википедия
удмурт кылын


Научный журнал
«ИДНАКАР»


Магазин
«Сделано в Удмуртии»


Ethnic Radio

РуссоВекс

Книги Удмуртии –
почтой


Удмурт блог
Романа Романова


UdmOrt.ru

Ошмесдинь
научная библиотека

Владимир Чураков

О ВНУТРИЭТНИЧЕСКИХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯХ УДМУРТОВ

Издано: Чураков В.С. О внутриэтнических подразделениях удмуртов // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов. Материалы III Всероссийской научной конференции финно-угроведов (1-4 июля 2004 г., Сыктывкар). Сыктывкар, 2005. С. 557-560. Разбивка на страницы сохранена (обозначена в местах разрыва цифрами голубого цвета в квадратных скобках). Исправлены замеченные опечатки.

Прежде чем перейти к изложению наших взглядов по заявленной теме, необходимо вкратце коснуться историографии вопроса. Впервые в научной литературе на существование внутриэтнических подразделений у удмуртов обратил внимание И. Г. Георги, писавший, что “вотяки и теперь наблюдают старинное свое разделение на поколения” [1], имея в виду генеалогические родовые объединения удмуртов. Более определенно о родовом устройстве удмуртов как объекте изучения заявил Н. Н. Блинов, первым четко сформулировав положение о делении удмуртов на отдельные роды, представлявшие собой совокупность кровных родственников по мужскому колену [2]. В конце 70-х – начале 90-х гг. XIX в. сначала Б. Г. Гаврилов, а затем Г. Н. Потанин и А. А. Спицын отмечали, что удмурты, проживавшие по р. Чепце, называют себя ватка, а удмурты, занимающие земли вдоль р. Кильмезь – калмез [3]. Следует сразу же заметить, что хотя указанные исследователи и употребляли по отношению к выделенным им группам удмуртов термин племя, совершенно очевидно, что последний употреблялся ими не в том значении, которое в него позднее вложили сторонники стадиальной [стр.558] типологии этнических общностей, обозначающие этим термином этносоциальные организмы первобытности. Иными словами, исследователи второй половины XIX в. видели в ватка калмезах лишь локальные группы удмуртов, которые обладали определенными особенностями в культуре в самом широком смысле этого слова. Конкретнее относительно указанных “племен” высказался удмуртский этнограф Г. Е. Верещагин: для него ватка – это удмурты, жители “Вятки или Вятской страны”, т. е. вятчане, а калмезы – это удмурты, живущие вдоль р. Кильмезь (удм. Калмез) [4].

Первым, кто попытался рассмотреть указанные внутриэтнические подразделения удмуртов с позиции последовательного стадиального развития этнических общностей по схеме род > племя > народность был М. Г. Худяков, писавший, что поскольку “племена” ватка и калмез охватывают не все удмуртское население, то, вероятно, в прошлом подобных “племен”, принявших участие в сложении удмуртского народа было больше. Он же попытался распределить удмуртские родовые объединения по “племенам”, однако пришел к выводу, что подобная процедура преждевременна “за отсутствием достаточных данных” [5]. Необходимо также отметить, что М. Г. Худяков, правильно обозначая удмуртские родовые деления удмуртским термином выжы, рассматривал их, опираясь на ошибочные суждения Н. Г. Первухина и И. Н. Смирнова, как матрилинейные образования [6]. В современной удмуртской этнографии в изучении внутриэтнических подразделений удмуртов в силу ряда обстоятельств закрепился подход М. Г. Худякова, развиваемый в настоящее время В. Е. Владыкиным и М. Г. Атамановым. Последние, выделяя внутри удмуртского этноса “остатки многочисленных этносоциальных подразделений разного исторического происхождения”, считают возможным утверждать, что становление удмуртского этноса происходило следующим образом: древние, восходящие к периоду “матриархата”, экзогамные “тотемические” родовые объединения удмуртов, которые некорректно обозначаются ими термином воршуд, некогда объединились в “тотемические” эндогамные “племена” ватка (якобы от удм. вад ‘выдра’) калмез (сопоставляется с приб.-ф. kala ‘рыба’ + mees ‘человек’). В результате исторического взаимодействия этих и ряда других “племен”, наследниками которых являются “удмурты со смешанной этнической структурой”, уже в рамках Русского государства (т. е. не ранее первой половины XVI в.) образовался удмуртский народ [7]. Неприемлемость вышеизложенной схемы, сумевшей однако занять прочные позиции в удмуртской этнографии, и заставила нас обратиться к теме исследования.

Изучая внутриэтнические подразделения того или иного этноса, исследователь должен четко отдавать себе отчет в том, что появление этноса (resp. этнической общности, народности) как самостоятельного явления исторически обусловлено уровнем развития и организации конкретного общества (“Этносы в точном смысле этого слова существуют только в классовом или цивилизованном обществе. В обществе первобытном их нет” [8]). Важно также различать первичные этносы, становление которых связано с развитием ранних геосоциальных (resp. потестарных) организмов в политические образования в период перехода от варварства к цивилизации, от так называемых вторичных этносов, возникающих в цивилизованных обществах в результате этногенетических процессов, протекающих в уже сушествующих этнических общностях. Поскольку этнос является развивающейся системой, взаимодействующей с другими системами различного типа (другими этносами, политическими образованиями, конфессиями и т. п.), его внутренняя организация и структура изменяются в зависимости от конкретно-исторических условий, в которых существует этнос, что находит проявление в образовании различного рода внутриэтнических подразделений.

Прежде чем перейти к анализу характера и исторической обусловленности появления отдельных внутриэтнических образований удмуртов, нам представляется необходимым высказать свое мнение по проблеме образования самого удмуртского народа, который в настоящее время представляет собой достаточно монолитную этническую общность (численность в Российской Федерации 636,9 тыс. человек по переписи 2002 г.), подавляющее число членов которой проживает на относительно небольшой территории Вятско-Камского края. По типу своего формирования удмуртский этнос, безусловно, следует отнести к числу первичных этносов. По-видимому, временем его сложения следует признать вторую половину I тыс. н. э. В настоящее время практически не возможно реконструировать историю потестарных образований, в результате взаимодействия которых произошло вычленение из различных систем пракрестьянских общин прапермского населения ядра будущего удмуртского этноса, однако то, что этот процесс завершился к концу I тыс. н. э. у нас не вызывает сомнений. Во всяком случае, в письме хазарского кагана Иосифа (ок. 960 г.) удмурты (ar) четко отделяются как от чуждых по языку булгар (bul-g-r) и марийцев (c-r-mis), так и от говорящего на близком диалекте населения Верхнего Прикамья (isu). Очевидно, именно к этому времени, изначально внешний по отношению к удмуртам, восходящий к иранскому *anta-marta ‘житель порубежья’ [9], этноним *odomort приобретает характер общего самоназвания народа. [стр.559]

Основными структурными элементами на раннем этапе этнической истории удмуртов были генеалогические роды (удм. выжы). Членами одного рода считались лица, происходящие от одного мужского предка, имя которого выступало в качестве обозначения всей совокупности его потомков (напр. название рода Možga образовано от имени его родоначальника Mošeg + суф. cобирательного множественного числа –a [10]). Безусловно, эти роды нельзя рассматривать как самостоятельные социальные организмы, каковыми были “тотемические” роды первобытности: в условиях, когда одним из основных элементов традиционных верований удмуртов был культ предков, в рамках генеалогического рода прежде всего поддерживалось на идеологическом уровне осознание единства происхождения определенной совокупности лиц, которые, как правило, уже даже не могло проследить реальных связей со своим предком-родоначальником. Устойчивость осознания своей принадлежности к тому или иному роду объясняется тем, что в рамках традиционного мировоззрения почитание духа предка-родоначальника (удм. воршуд), являлось залогом благополучия его далеких потомков, поэтому не удивительно, что родовая система просуществовала у удмуртов практически до XX в.

Другим фактором, оказавшим влияние на формирование у удмуртского этноса внутриэтнических подразделений, стала политическая история региона. Довольно рано южная и северная группы удмуртов оказались разделены государственными границами: история южных удмуртов была связана с тюркскими политическими образованиями (Булгария, Золотая Орда, Казанское ханство), ориентированными на мусульманскую культуру, а северные удмурты, вошедшие в состав Вятской земли (отсюда и их название ватка “вятчане”), оказались под влиянием русской народно-православной культуры. Ориентация на разные политико-культурные центры, приведшая к формированию двух отчетливо выделяемых этнографических групп удмуртов (кроме того, у части южных удмуртов, проживающих на р. Кильмезь в относительно изолированном районе возникло свое “местечковое” самосознания), не смогла однако разорвать их единого этнического самосознания, оформившегося в предыдущее время. Лишь периферийная часть южноудмуртского населения, находившаяся под сильным влиянием булгар, приняв от последних самоназвание бесерман и пройдя стадию субэтноса, после переселения в среду северных удмуртов, совершившегося не ранее XVI  в., превратилась в результате усиления этнодифиренцирующих признаков (северные удмурты “южан”, а в особенности бесермян из-за различия в культуре и языке называли бигер ‘татары’) в самостоятельную вторичную народность (по переписи 2002 г. – 3 тыс. человек).

Заканчивая наш обзор, мы должны кратко охарактеризовать “этносоциальные объединения” улланъёс, вылланъёс, тупалъёс/тапалъёс. У читателя, знакомого с работами В. Е. Владыкина и М. Г. Атаманова, может сложиться мнение, что указанные группы некогда в прошлом являлись устойчивыми локальными объединениями удмуртов. Однако с этим невозможно согласиться, поскольку все указанные термины (букв. ‘живущие вниз по реке’, ‘живущие вверх по реке’, ‘живущие на противоположном береге’, ‘живущие на этом береге’) являются относительными определениями, обозначающими, в зависимости от локализации конкретного информатора, совершенно различные группы удмуртов. Так, если для жителей верховьев Чепцы все, кто живет ниже по течению являются улланъёс, то для жителя среднего течения Чепцы естественно таковыми будут лишь те, кто живет в самом низовье реки. Относительно употребления терминов тупалъёс/тапалъёс – это, как говорится, смотря с какой стороны смотреть. [стр.560]

Примечания.

1. Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов… СПб., 1799. Ч. 2. С. 48.

2. Блинов Н. Н. Инородцы северо-восточной части Глазовского уезда // Вятские губернские ведомости. 1865. № 63. С. 243.

3. Гаврилов Б. П. Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний. Казань, 1880. С. 148–150; Потанин Г. Н. У вотяков Елабужского уезда // Известия ОАИЭ. Т.III. Казань, 1880–1882. С. 193–194; Спицын А. А. Приуральский край // Материалы по археологии восточных губерний России. М., 1893. Т. I. С. 93.

4. Верещагин Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии. СПб., 1889. С. 76, 79; его же. Человеческие жертвоприношения вотяков // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1911. № 10, 12. С. 787. О том, что одна из локальных групп удмуртов (Kalmes-murd) обозначается по названию реки Kalméss еще в 1726 г. в своих дневниковых записях отмечал Д. Г. Мессершмидт. См. Напольских В. В. Удмуртские материалы Д. Г. Мессершмидта. Ижевск, 2001. С. 37–38, 85.

5. Худяков М. Г. Вотские родовые деления // Известия ОАИЭ. Т. XXX. Вып. 3. Казань, 1920. С. 355.

6. Подробнее см.: Чураков В. С. К критике воршудной теории // Финно-угроведение. 2003. № 2. С. 3–18.

7. Атаманов М. Г., Владыкин В. Е. Субэтнические объединения удмуртов // Удмурты. Ижевск, 1993. С. 28–35; Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994. С. 252–290; Атаманов М. Г. По следам удмуртских воршудов. Ижевск, 2001.

8. Семенов Ю. И. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории. М., 1996. С. 33.

9. Белых С. К., Напольских В. В. Этноним удмурт: исчерпаны ли альтернативы? // Linguistica Uralica. 1994. Т. XXX. № 3. С. 284–285.

10. Подробнее см.: Чураков В.С. Об удмуртском роде "выжы" и его сакральном покровителе "воршуде" // Вордскем кыл, 2004. № 2. С. 55-60; Он же. Происхождение названий удмуртских родов // Linguistica Uralica, 2004 (в печати).



return_links(2); ?>

Подпишись!
Будь в курсе новостей сайта «Удмуртология»
и других удмуртских интернет-проектов


Рассылки Subscribe.Ru Рассылки Yahoo!
Новости удмуртского
национального интернета



Новости удмуртского
национального интернета


return_links(2); ?>

URL данной страницы:
http://www.udmurt.info/library/churakov/vnutriet.htm

return_links(); ?>

наш баннер
Udmurtology
каталоги
Rambler's Top100
Находится в каталоге Апорт
AllBest.Ru






WebList.Ru
 
Denis Sacharnych 2002-2009. Положение об использовании материалов сайта