Издано: Репников, Д. В. Институт уполномоченного ГКО в Удмуртской АССР в годы Великой Отечественной войны: функции и положение в системе органов государственной власти и управления // Россия и Удмуртия: история и современность: материалы международной науч.-практ. конф., посвящ. 450-летию добровольного вхождения Удмуртии в состав Российского государства. – Ижевск, 2008. – С. 654–662. Оригинальная разбивка на страницы сохранена (обозначена в местах разрыва цифрами голубого цвета в квадратных скобках).

Особенностью системы органов государственной власти и управления СССР в годы Великой Отечественной войны было создание чрезвычайных властно-управленческих структур. Высшим чрезвычайным органом стал Государственный Комитет Обороны, образованный 30 июня 1941 г. постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б)¹. Управление страной ГКО осуществлял как через советские и партийные органы всех уровней, так и через городские комитеты обороны (ГорКО), создававшиеся в прифронтовых районах для непосредственной организации и руководства оборонительными работами², и корпус уполномоченных, которые действовали на территориях, в военно-промышленных наркоматах, на важнейших хозяйственных объектах оборонного значения, могли направляться для выполнения заданий на фронте или в тылу³. Назначение первых уполномоченных ГКО было произведено в соответствии с постановлением ГКО № 7 от 2 июля 1941 г.⁴, в том числе, в Удмуртской АССР уполномоченным ГКО на расположенные в г. Ижевске заводы №№ 71 и 74 НКВ СССР, был назначен первый секретарь обкома ВКП(б) А. П. Чекинов.

Сегодня отечественной историографией накоплен определённый опыт в изучении истории чрезвычайных органов СССР периода Великой Отечественной войны. Однако этого нельзя сказать об историографии Удмуртии, так как в вышедшей за период её послевоенного развития научной литературе упоминание об институте уполномоченного ГКО ограничилось констатацией факта, что «первый секретарь обкома партии А. П. Чекинов одновременно выполнял функции уполномоченного [стр. 655] ГКО по Удмуртской АССР»⁵. Отсутствие внимания историков к проблеме в советский период было обусловлено тем, что большинство из них вело исследования, преимущественно, в историко-партийном аспекте, а также отсутствием доступа к соответствующему архивному фонду ЦДНИ УР (ф. 300, 23 ед. хр.)⁶, который был рассекречен лишь в первой половине 1990-х гг.⁷ Но и открытие архива не изменило ситуацию, и сегодня в республиканской историографии нет ни одной научной работы, освещающей деятельность уполномоченного ГКО в Удмуртской АССР в 1941—1945 гг. Исходя из этого, в данной статье автором предпринята попытка в определённой степени восполнить историографический пробел.

Место ГКО в системе государственных органов СССР было определено упомянутым выше постановлением, которым ГКО был поставлен над всеми государственными и партийными органами СССР:

«<…> 2. Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны.

3. Обязать всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны»⁸.

Вместе с тем, в постановлении было определено функциональное назначение ГКО, но в предельно общих чертах: его организация была произведена «в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу…»⁹.

Впоследствии функции и компетенция ГКО были конкретизированы в двух его постановлениях: «Об утверждении Оперативного бюро ГКО» от 8 декабря 1942 г.¹⁰ и «О работе Оперативного бюро ГКО» от 19 мая 1944 г.¹¹, по поводу которых в современной российской историографии существует мнение, что их принятие означало не столько уточнение, сколько юридическое закрепление компетенции ГКО¹². Последнее из них гласило: «Отнести к ведению Оперативного бюро ГОКО… контроль и наблюдение за работой всех наркоматов оборонной промышленности…, железнодорожного и водного транспорта…, чёрной и цветной металлургии, угольной, нефтяной, химической, резиновой, бумажно-целлюлозной, электротехнической промышленности и Наркомата электростанций»¹³.

[стр. 656] Таким образом, одной из важнейших функций ГКО была организация бесперебойной работы оборонной промышленности и промышленных отраслей её обслуживавших, путём непосредственного руководства и контроля над деятельностью соответствовавших органов отраслевого управления, переданных из ведения СНК СССР в ведение ГКО, и подведомственных им предприятий.

Ключевая роль в реализации этой функции ГКО отводилась корпусу его уполномоченных, главной задачей которых был контроль над претворением в жизнь постановлений ГКО по выпуску военной продукции. Круг их прав и обязанностей закреплялся в мандатах уполномоченных ГКО, которые подписывались председателем ГКО И. В. Сталиным, и источниковедческая ценность которых состоит в том, что именно они дают представление о положении института уполномоченных ГКО в системе государственных органов СССР военного периода. Тексты мандатов содержали формулировки следующего типа: мандат особоуполномоченного ГКО по производству 76-мм дивизионных пушек на заводе № 221 «Баррикады» (г. Сталинград) А. С. Чуянова: «Предоставить тов. Чуянову право привлекать в помощь заводу № 221 любые предприятия и мобилизовать необходимые материальные ресурсы города Сталинграда и области»¹⁴; мандат уполномоченного ГКО по производству снарядов М-13 Н. П. Фирюбина: «Все партийные, хозяйственные и советские организации обязаны оказывать всяческую помощь т. Фирюбину в выполнении им обязанностей уполномоченного ГКО»¹⁵; мандат уполномоченного ГКО по производству боеприпасов в г. Москве Г. М. Попова: «Предоставить право… размещать заказы на боеприпасы на всех предприятиях г. Москвы независимо от их подчинения»¹⁶ (выделено нами, — Д. Р.); и т. д.

Процитированные документы позволяют сделать вывод, что уполномоченные ГКО обладали, по существу, неограниченными правами, а именно, по свидетельству А. И. Микояна, были наделены «всеми правами ГКО в области снабжения фронта…»¹⁷ (выделено нами, — Д. Р.). Всем органам власти и управления предписывалось оказывать уполномоченным ГКО содействие в проводимых мероприятиях, любые их требования и распоряжения никем не могли быть взяты под сомнение и должны были выполняться неукоснительно.

Перед уполномоченным ГКО в Удмуртской АССР была поставлена задача выполнения заданий ГКО по выпуску военной продукции предприятиями оборонной промышленности союзного подчинения, находившимися на территории Удмуртии, в частности, заводами №№ 71 и 74 НКВ СССР.

Важнейшим условием успешного выполнения этой задачи было обеспечение бесперебойной работы предприятий посредством, прежде всего, организации своевременного снабжения их необходимыми материалами, сырьём и оборудованием. В этих целях в годы войны А. П. Чекинов, с одной стороны, регулярно [стр. 657] направлял соответствующие распоряжения директорам находившихся за пределами Удмуртии предприятий-поставщиков. Так, 9 мая 1942 г. директорам ряда заводов были направлены распоряжения, содержание которых было идентичным и различалось только в части испрашивавшихся материалов: «Для обеспечения объектов строительства чёрной металлургии согласно решения ГОКО от 13 апреля 1942 г. № 1592с, настаиваю незамедлительно отгрузить Тресту № 51 НКВ [строительные материалы]… Исполнение прошу молнировать»¹⁸.

С другой стороны, директора заводов сами обращались с просьбами о помощи при возникновении проблем с поставками материалов, сырья и оборудования. К примеру, проблемы с поставками, возникавшие из-за трудностей на железных дорогах, решались двумя способами. Либо директора заводов просили А. П. Чекинова непосредственно вмешаться и дать указания начальникам вокзалов или станций немедленно пропустить застрявшие в пути составы или произвести разгрузку прибывших¹⁹. Либо же направляли своих представителей в командировки с целью принятия необходимых мер по решению проблемных ситуаций непосредственно на месте их возникновения. В этом случае уполномоченным ГКО командируемым выписывались удостоверения, которые давали им право свободного проезда по железной дороге к месту командировки и при обратном следовании на завод, и предписывали всем военным комендантам, начальникам управлений и станций железных дорог оказывать представителям заводов полное содействие в выполнении порученных заданий²⁰.

Проблему снабжения предприятий оборонной промышленности материально-техническими средствами А. П. Чекинов решал и путём использования местных ресурсов. В этих целях в 1941—1945 гг. им было направлено большое количество распоряжений руководителям государственных и хозяйственных учреждений Удмуртии о перераспределении наличного оборудования в пользу оборонных заводов. Так, 5 июля 1941 г. А. П. Чекинов направил распоряжение директору Ижевского завода охотружей, в котором дал указание «передать безвозмездно заводу № 74 здания и сооружения, оборудование, автогужтранспорт и материальные ценности завода охотружей, могущие быть использованы для расширения производства завода № 74»²¹. А 28 июля 1941 г. руководству Удметаллпромсоюза было дано указание «немедленно передать заводу № 74 станки, находящиеся на предприятиях Удметаллпромсоюза…»²². Подобные распоряжения были направлены и в адрес руководителей Коопинсоюза, наркоматов земледелия, лесной и местной промышленности республики²³ и др.

В ведении уполномоченного ГКО находилось и перераспределение между предприятиями союзного подчинения, а также в пользу организаций и учреждений Удмуртии, абсолютно всех видов материалов и сырья, составлявших производственные [стр. 658] фонды предприятий оборонной промышленности. Без его разрешения и подписи ни один производственный вопрос не мог быть решён.

Так, 18 января 1943 г. управляющий Строительством № 38 НКПС СССР обратился в построечную контору № 86 «Коммунстрой» с просьбой об оказании помощи в обеспечении необходимыми строительными материалами и получил следующий ответ: «На Ваш [запрос] № 180143 от 18 января 1943 года сообщаем, что чугунные трубы… у нас имеются, но так как они получены по фондам строительства горводопровода, где они сейчас не нужны, отпустить мы их Вам можем, но только по распоряжению уполномоченного ГКО»²⁴.

В этот же день он обратился к А. П. Чекинову: «…необходимо перенести линию водопровода идущего на лесозавод завода № 74. Ввиду срочности данной работы, Управление Строительства № 38 [ж/д Ижевск — Балезино, — Д. Р.] заключило договор на выполнение этой работы с построечной конторой № 86 "Коммунстрой", с материалами подрядчика. "Коммунстрой" чугунные трубы имеет в резерве, но без Вашего разрешения использовать для Строительства № 38 не может. Прошу дать разрешение об использовании чугунных труб…»²⁵.

В ответ уполномоченный ГКО распорядился отпустить материалы в требуемом объёме²⁶. За годы войны было издано огромное количество подобных распоряжений.

При этом важно обратить внимание на то, что в рамках разрешения проблем перераспределения материалов между оборонными предприятиями уполномоченный ГКО практиковал принятие соответствующих решений и издание на их основе распоряжений в обход государственных органов союзного уровня. Об этом свидетельствуют обращения к А. П. Чекинову руководителей предприятий с просьбами оказать помощь в разрешении вопросов, связанных с налаживанием военного производства. В них уполномоченный ГКО выступает в качестве инстанции, способной непосредственно решить важнейшие производственные проблемы и позволявшей избежать бюрократической волокиты, возникавшей при их разрешении через отраслевые наркоматы.

Так, в обращении директора завода № 235 НКВ СССР от 17 июля 1941 г. говорилось: «В связи с задержкой вагонного поступления кислорода и неполучения [кислорода] с завода № 71 [сложившаяся ситуация] угрожает останову всех сварочных работ, в том числе [по] издел[ию] № 50. Мной вторично поставлен вопрос перед Наркоматом в части получения кислорода с завода № 71, но ответа нет. Прошу Вас дать распоряжение директору завода № 71 т. Остроушко об отпуске кислорода…»²⁷.

В тот же день к А. П. Чекинову с аналогичной просьбой обратился директор Ижевского мотозавода НКСМ СССР. Он писал, что «отпуск… оборудования и материалов [стр. 659] другим заводам и нашему заводу, как числящихся зарезервированными, происходит с разрешения СНК СССР по нарядам НКСМ. Для монтажа… оборудования завода… нет проводов из-за неотоваривания фондов на провода заводами поставщиками. В списке излишествующих материалов [данные провода имеются] <…> В целях ускорения работ по вводу в эксплуатацию оборудования прошу разрешить израсходовать для нужд завода вышеуказанные количества проводов…»²⁸.

В ответ на подобные ходатайства уполномоченным ГКО издавались распоряжения, удовлетворявшие просьбы директоров заводов. Однако, как было отмечено выше, данные распоряжения шли в обход государственных органов союзного уровня, что приводило к возникновению в связи с этим конфликтных ситуаций, которые выражались в оспаривании решений уполномоченного ГКО и свидетельствовали, на наш взгляд, о том, что руководители конституционных органов, видимо, не сразу свыклись с перераспределением полномочий в пользу чрезвычайных властных структур. В частности, 21 августа 1941 г. из Уральского терруправления госматрезервов на имя уполномоченного ГКО пришло разъяснение: «Выведенные материалы из мобзапаса заводом № 71 г. Ижевск[а] в порядке позаимствования для текущих нужд завода, по Вашему разрешению… нами предложено заводу № 71 немедленно возвратить обратно в мобрезерв, как выпущенные без разрешения Правительства. <…> просим немедленно отменить данные Вами разрешения и в дальнейшем никаких разрешений на разбронирование и позаимствование материалов мобрезерва не давать, как не входящие в Ваши функции»²⁹.

Проследить развитие ситуации до конца документы ЦДНИ УР возможности не предоставляют, однако поскольку подобные решения принимались А. П. Чекиновым и в дальнейшем, можно, на наш взгляд, констатировать, что она была разрешена в пользу последнего.

При этом важно отметить, что каждый раз, издавая распоряжения в обход государственных органов союзного уровня и их учреждений на местах, уполномоченный ГКО, во-первых, действовал исключительно в рамках возложенных на него обязанностей, и, во-вторых, полностью брал ответственность за принимаемые решения на себя, подтверждением чему является следующий документ. 27 мая 1942 г. А. П. Чекиновым на имя управляющего Свердловской конторой Главметаллосбыта было отправлено послание: «Приказом от 6 мая с. г. № 72 Вами объявлен строгий выговор директору Ижевского склада розничной торговли Главметаллосбыта тов. Кайдалову за отпуск металла по моему предписанию железнодорожной стройке № 38 [Ижевск — Балезино, — Д. Р.]. Считаю, что тов. Кайдалов незаслуженно понёс наказание. Отпуск металла он произвёл не по своей инициативе, а выполняя моё распоряжение. Металл мною был взят со склада в виду острой в нём нужды на важнейшей оборонной стройке [выделено нами, — Д. Р.]. Прошу Вас об отмене приказа об объявлении тов. Кайдалову строгого выговора»³⁰.

[стр. 660] Следует также остановиться на таком аспекте, как эффективность деятельности уполномоченного ГКО. Несмотря на наличие ряда недостатков в работе подведомственных ему заводов, выражавшихся в невыполнении в отдельные месяцы производственных заданий по некоторым видам производств вследствие нехватки квалифицированных кадров (как руководящего звена, так и рабочих), несвоевременной поставки оборудования и производственных материалов заводами-смежниками, выпуска бракованной продукции (4,3 % по всем заводам) и невыполнения частью рабочих (от 20 до 25 %) норм выработки³¹, следует заметить, что благодаря проводившейся А. П. Чекиновым работе стоявшие перед ним как уполномоченным ГКО задачи были в целом выполнены.

В кратчайшие сроки были освоены новые виды вооружения и налажен их массовый выпуск. В частности, завод № 71 освоил производство звеньев для авиапулемёта Березина, звеньев и пружин для магазина пистолета-пулемёта Шпагина (ППШ), новых марок стали, став одним из основных поставщиков высококачественной стали и специальных поковок для предприятий машиностроительной промышленности СССР, его сталь и поковки получали 150 предприятий страны³². Уже в ноябре 1941 г. производство завода возросло более чем в два раза по сравнению с июнем³³. Выплавка стали в 1941 г. по сравнению с 1940 г. поднялась на 136,8 %, в 1942 г. — на 209,1 %³⁴. Всего за годы войны ижевские металлурги дали фронту 1484 тыс. тонн стали, 1104 тонн проката, 148 тыс. тонн штамповок и поковок, 100 тыс. тонн проволоки, калибровки и ленты³⁵.

Заводом № 74 в среднем за один-три месяца в 1941 г. было освоено производство авиапулемёта Березина (УБ-12,7), противотанковых ружей Дегтярёва (ПТРД) и Симонова (ПТРС), пистолета ТТ и револьвера «Наган». В 1942 г. — авиапушек Шпитального (АПШ-37) и Нудельмана-Суранова (НС-37 и НС-45), снайперской винтовки с кронштейном образца 1942 г. и оптическим прицелом ПУ. В 1944 г. — авиадесантной противотанковой пушки Чарнко-Комарницкого, авиапушки Березина (Б-20), 7,62-мм карабина образца 1944 г. Также было освоено производство тележек к станковому пулемёту «Максим», корпусов 120-мм мин к полковому миномету и 40 новых видов станков, необходимых для оснащения советской промышленности³⁶. Уже в ноябре 1941 г. фактический выпуск винтовок Мосина почти в три раза превысил показатели июня³⁷. К концу 1941 г. выпуск был увеличен в пять раз, а к концу 1942 года — в 9 раз³⁸. Выпуск оборонной продукции в целом [стр. 661] на заводе № 74 уже к концу 1941 г. возрос по сравнению с 1940 годом на 125 %³⁹. В 1942 г. годовой план был выполнен на 101,1 %⁴⁰. В 1944 г. выпуск снайперских винтовок составил 210 % по отношению к 1943 г., карабинов — 282 %, авиационных пулемётов — 164 %⁴¹. В общей сложности за годы войны завод дал фронту более 11145 тыс. винтовок и карабинов, 7130 авиапушек, 213440 пулемётов, 131310 противотанковых ружей, 96150 пистолетов системы ТТ⁴².

Высокие производственные показатели заводы №№ 71 и 74, а также другие выпускавшие оборонную продукцию заводы, стабильно сохраняли в течение всего военного периода⁴³. В итоге, 18 января 1942 г. завод № 74 был награждён орденом Ленина⁴⁴, а в октябре 1944 г. — орденом Красного Знамени⁴⁵. За годы войны коллективу завода 10 раз вручалось переходящее Красное Знамя победителя во Всесоюзном соцсоревновании, 25 раз присуждались классные места в соцсоревновании по наркомату⁴⁶. На вечное хранение заводу № 74 было передано Знамя ГКО. В 1944 г. орденом Ленина был награждён завод № 71⁴⁷.

Главным же свидетельством эффективности работы как ГКО в целом, так и, в частности, корпуса его уполномоченных на местах явился общий итог их деятельности в период 1941—1945 гг., а именно, победа, одержанная СССР в Великой Отечественной войне.

В то же время, необходимо обратить внимание на то, что успешному выполнению уполномоченными ГКО их функций, в немалой степени способствовал внедрённый И. В. Сталиным в практику функционирования государственного, партийного и хозяйственного аппаратов стиль управления, который предусматривал по-своему эффективные меры, направленные на обеспечение беспрекословного выполнения указаний и распоряжений вышестоявших органов нижестоявшими.

Суть этого стиля, основанного на личной власти И. В. Сталина, отчетливо видна из текста телеграммы, отправленной 17 сентября 1941 г. председателем ГКО руководству Уральского машзавода (г. Свердловск): «…Прошу вас честно и в срок выполнить заказы по поставке корпусов для танка КВ Челябинскому тракторному заводу. Сейчас я прошу и надеюсь, что вы выполните долг перед родиной. Через несколько дней, если вы окажетесь нарушителями своего долга перед родиной, начну вас громить как преступников, пренебрегающих честью и интересами своей родины. Нельзя терпеть, чтобы наши войска страдали на фронте от недостатка танков, а вы в далёком тылу прохлаждались и бездельничали»⁴⁸.

[стр. 662] Таким образом, стиль управления, с одной стороны, был ориентирован на осознанное понимание руководящими (в данном случае хозяйственными) работниками необходимости неукоснительного выполнения оборонно-производственных задач. Но с другой стороны, данную сознательность в определённой степени стимулировала подведённая под процедуру выполнения постановлений ГКО система мер дисциплинарно-репрессивного воздействия. 17 ноября 1941 г. ГКО принял постановление № 903сс, которым Особому Совещанию НКВД СССР было предоставлено право за преступления «против порядка управления СССР… выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела»⁴⁹ (выделено нами, — Д. Р.). То есть, данное постановление имело прямое отношение к выполнению заданий ГКО, в том числе, касавшихся выпуска военной продукции, и в годы войны ГКО было инициировано проведение уголовно-следственных мероприятий на предприятиях, допустивших срыв военно-производственных программ⁵⁰.

Очевидно поэтому, что в условиях такой системы и распоряжения уполномоченного ГКО в Удмуртской АССР директорам как подчинённых ему предприятий, так и предприятий-поставщиков в рамках закреплённых за ним прав и обязанностей не могли быть взяты под сомнение и должны были выполняться неукоснительно.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что функции уполномоченного ГКО в Удмуртской АССР в годы Великой Отечественной войны были достаточно широкими. Его первостепенной задачей было обеспечение практической реализации постановлений ГКО по выпуску военной продукции расположенными на территории Удмуртии предприятиями оборонной промышленности СССР. Решая эту задачу, уполномоченный ГКО осуществлял жёсткий контроль как над работой переданных в его непосредственное ведение оборонных предприятий, так и над своевременным обеспечением их необходимыми материальными и техническими средствами. В этих целях, в качестве представителя высшего чрезвычайного органа власти СССР, уполномоченный ГКО в Удмуртской АССР, во-первых, имел право не только непосредственного (то есть даже в обход органов государственного управления союзного уровня и их учреждений на местах) и, по сути, единоличного оперативного распоряжения всеми этими материально-техническими средствами в границах республики, но и, во-вторых, также непосредственно и оперативно мог действовать и за её пределами, предпринимая необходимые меры по успешному проведению в жизнь постановлений ГКО. Подобное автономное положение института уполномоченного ГКО в системе государственных органов полностью соответствовало, на наш взгляд, чрезвычайной обстановке военного времени, способствуя централизации государственного управления военной экономикой и повышению оперативности руководства последней в условиях войны.

Примечания